Уходя, не оглядывайся  - Джеймс Хедли Чейз

К шести тридцати, когда к бензоколонке подрулил первый грузовик, направлявшийся через горы, моя история была готова. Она не была на сто процентов надежной, но во всяком случае, получилась достаточно правдоподобной.

Разбитый и мокрый от пота, я вылез из постели и пошел к колонке. Водитель кивнул мне. Это был толстый и пожилой человек, по его грязному, небритому лицу было видно, что он провел за баранкой всю ночь.

– Как насчет кофейку, а, парень? – сказал он. – Вы уже открылись?

– Конечно. Подожди, сейчас приготовлю.

Я заправил бак грузовика, затем прошел в закусочную, открыл ее и поставил на огонь кофе. Он вошел, сел на стул, потирая глаза и зевая.

– Есть будешь? – спросил я. – Яичница с ветчиной?

– Да, яичница с ветчиной годится.

Пока я готовил завтрак, он закурил, положил локти на стойку и затеял беседу:

– Наверное, через год или около того мне придется оставить это занятие. Такая работа уже не для моего возраста… А где Большой швед? Еще спит?

Теперь этот вопрос будет звучать постоянно: где Большой швед? Невозможно, чтобы исчезновение такой личности, как Карл Йенсен, прошло незамеченным.

– Он уехал, – ответил я. – Отправился в Паркер, штат Аризона. Он собирается открыть там новую заправочную станцию.

Это была та самая моя выдумка, и теперь предоставлялся шанс обкатать ее. Я видел, как в шофере проснулся интерес.

– Вот как? – Он затянулся сигаретой и выпустил дым через широкие ноздри. – Этот швед – парень не промах! Я проезжаю через «Последнюю черту» уже пятнадцать лет – каждые два месяца. Я видел, как он работает. Рано или поздно, сказал я себе, этот швед либо забросит все, либо расширит дело. Говоришь, Аризона? Да ведь это черт знает где!

– Далеко… Там есть заправка, которая продается почти задаром. Ему надо только успеть ее купить, и, по его расчетам, через три месяца она будет стоить в два раза дороже.

– Неплохо. – Водитель покачал головой. – А что будет здесь? Ты здесь за главного?

– Да… – Я помедлил, понимая, что это было самое слабое место в придуманной мной истории. – Мы с миссис Йенсен.

Он нахмурился и внимательно посмотрел на меня:

– Так миссис Йенсен осталась здесь?

– Да, всего на пару месяцев, пока мистер Йенсен не найдет хорошего парня присмотреть за станцией в Паркере. Я не смогу здесь справиться один.

– Это точно…

Я видел в его глазах удивление и немой вопрос: это что же здесь делается?

– Миссис Йенсен – очень привлекательная женщина.

«Валяй, старый сукин сын, – подумал я. – Думай что хочешь. Доказать тебе ничего не удастся».

– Верно, очень привлекательная, – сказал я и перевернул ветчину, разбил три яйца, поджарил и поставил перед ним сковородку.

– Значит, теперь ты на колонке за старшего, так?

– За старшего здесь она, а я работаю по найму. Но все это лишь на пару месяцев, пока мистер Йенсен не вернется.

Он хмыкнул и принялся за еду.

Я вышел на кухню, оставив дверь открытой, и начал закладывать картофель в картофелечистку. Когда машина заработала, я подошел к холодильнику и осмотрел запасы. Затем сел и написал меню на обед – этим всегда занимался Йенсен, но теперь его место занял я.

Я вынес дощечку с меню в зал и повесил ее на стене. Водитель закончил есть и расплатился со мной. Мы вместе пошли к грузовику, болтая о пустяках. Когда он садился в кабину, из дома вышла Лола.

На ней были ярко-красные шорты и белая короткая футболка. В этом облегающем наряде она производила сногсшибательное впечатление. Водитель на секунду замер, резко выдохнул воздух, взглянул на меня и ухмыльнулся:

– Я был бы не против махнуться с тобой работой, парень. Сдается мне, местечко у тебя очень теплое!

Он захлопнул дверцу, подмигнул, завел мотор и тронулся. Проезжая мимо Лолы, он дал длинный, пронзительный гудок.

Я нашел Лолу на кухне. Когда я вошел, она обернулась и посмотрела на меня. Выглядела она очень неважно: под глазами виднелись круги, лицо было бледным и осунувшимся. Наверное, как и я, она так и не смогла уснуть. Я был вне себя от злости, что у нее хватило ума так вырядиться.

– Тебе обязательно надо выставлять свое тело напоказ? – начал я с места в карьер. – Ты что, хочешь, чтобы о нас болтали все, кому не лень?

Лола смотрела на меня, ничего не понимая:

– Ты это о чем?

– Подумай своей головой! – Я схватил ее халат и бросил ей. – Тот шофер только что тебя видел. Он сказал, что у меня теплое местечко. Он знает, что мы здесь одни. Мы и глазом не успеем моргнуть, как нагрянет полиция.

Она молча надела халат.

– Что ты с ним сделал? – спросила она, глядя в сторону.

– Я закопал его. Теперь слушай внимательно: мы будем здесь управляться вдвоем. Я не буду мешать тебе, ты – мне. Когда я решу, что можно уехать, я открою сейф и отдам тебе деньги.

Она взглянула на меня, глаза ее сверкнули.

– А когда это будет?

– Не знаю. Но я не тронусь с места, пока не удостоверюсь, что меня больше не ищут. Тебе придется подождать!

Ее лицо опять вытянулось.

– У Карла есть друзья. Они будут спрашивать, где он.

– Ты что, думаешь, я совсем идиот? – сказал я нетерпеливо. – Ты скажешь им, что он уехал в Аризону посмотреть другую станцию. Мы ждем его не раньше чем через два месяца. А пока он оставил «У последней черты» на тебя, а я тебе помогаю.

– А потом? Что будет потом? Они же будут все время спрашивать.

– Через пару месяцев ты получишь от него письмо, из которого узнаешь, что он нашел себе другую женщину и решил остаться. Этому поверят, потому что людям нравится в это верить. Поскольку он чувствует себя виноватым перед тобой, он оставляет тебе «У последней черты». Ты будешь по-прежнему содержать станцию вместе со мной, пока я не решу, что можно уехать. Я открываю сейф, отдаю тебе деньги, а со станцией можешь делать все, что хочешь.

– У меня есть другое предложение, – сказала она, упираясь бедром в край стола. – Открой сейф сейчас, и я дам тебе тридцать тысяч долларов, которые тебе обещал Карл. С такими деньгами ты не пропадешь.

– Нет. Я не притронусь к этим деньгам. Здесь я в безопасности и никуда отсюда не поеду. Когда я буду готов уехать, ты получишь свои деньги, но не раньше.

На ее щеках проступили два красных пятна, и она собиралась что-то возразить, но звук затормозившей машины помешал ей. Оставив ее, я вышел в зал в тот момент, когда входная дверь распахнулась и вошел крупный мужчина лет сорока, высокий и плотный, с соломенными волосами и голубыми глазами.